ОРОЧИ

Живут по рекам Татарского пролива, преимущественно в низовьях Тумнина с притоками, и по Хунгари, притоку Амура, по Амуру, у оз. Кизи и др.

В языке выделяются тумнинский, хадинский, хунгарийский диалекты. В 1989 родным его считало 17,8%, в то время как русский язык назвали родным 82,2%, письменности не создано.

В вопросе о самоназвании нет определенности. Ульчи и нанайцы издавна, а с XIX в. и русские именовали коренное население Амура орочами. Этот этноним был внесен в 1930-е гг. в официальные паспорта. Позднее было выявлено бытовавшее у них самоназвание нани – "здешние жители", как у нанайцев и ульчей, но этот этноним по их же утверждению "принесли" с Амура соплеменники, длительное время жившие среди амурских аборигенов.

Формирование орочей происходило на склонах Сихотэ-Алиня, на территории от залива Де-Кастри на севере до р. Ботии на юге. В этом длительном процессе принимали участие элементы различного этнического происхождения, как местного (нивхские, айнские и др.), так и эвенкийского и др. В результате сложились пять территориальных групп: амурская, хунгарийская, тумнинская, приморская (хадинская) и коппинская.

Основными занятиями были охота и рыболовство, в меньшей степени – морской зверобойный промысел. Год делился на месяцы, соответствовавшие фенологическим (природным) явлениям и промысловым занятиям: гуси биани – "месяц прилета орла"; туа – "месяц ворона", зонка – "месяц, когда течет с крыши", илакта биани – "месяц цветов"; нада биани – "жаркий месяц" (7-ой), омо хукканку ини – "первый месяц охоты с петлями"; амукин хукканкини – "последний период охоты с петлями"; мийэ – "месяц плеча"; ичэ – "новый месяц" – январь.

Сезон пушного промысла продолжался с октября до марта. На промысел уходили артелями, но охотились индивидуально. Семьи охотников оставались в зимних селениях. На месте промысла группа жила в общем жилище, но каждый охотник имел свой амбар, в котором хранил снаряжение и продовольствие. Охотничье оружие состояло из лука (бэн), копья (гида), охотничьего ножа (кучэн), самострелов. Для охоты на водоплавающую и боровую птицу и на белку применялись стрелы с различными наконечниками: костяными четырехгранными, ромбовидными, железными листовидными (дюи матада). Самострелы (дэнгу) использовали на соболя и лисицу, выдру (усули), медведя (сэмми). На пушного зверя ставили различного рода ловушки давящего типа (хипитаока, дои, ланги), черканы (капаалана), защемляющие – на лис (касока), на переправах через ручей – петли (хукка). Обнаружив свежий след соболя, охотник преследовал его до входа в нору, а у выхода устанавливал сетку-рукавчик (адулика) и дымом выгонял соболя.

На лося, кабаргу, изюбря, косулю, кабана, оленя, а также на медведя охотились круглый год. Осенью приманивали лося и изюбря манком – берестяной трубкой (ынггутанки, холбоока), кабаргу – берестяным свистком (пипу, пича). Зимой и весной крупных копытных преследовали на лыжах по насту или глубокому снегу.

Рыболовством занимались круглый год, с помощью острог – двузубых (дюнгни, сэпэнгку), трезубых (мэньмэ, акигда), шестизубых (сичинки). Добывали частиковых, карповых, осетровых рыб, летом и осенью проходных лососей. Пользовались крючковыми снастями, удочками и острогами для подледного лова, приманками (бэмэукэ). Широко использовали сети из крапивных нитей – подледные мешкообразные (анга), плавные и ставные (чидя, давамагда). Лосося ловили также ловушками (уки) и неводами, заимствованными у русских. В море промышляли нерп и сивучей. Нерпу били четырехзубым гарпуном (дёббо). В заливе Де-Кастри охотились с берега или с лодок при помощи гарпуна с многометровым составным или более коротким древком. Известны были искусственные лежбища из плавающих бревен с крючьями, на которые напарывались животные. Охота с огнестрельным оружием прочно вошла в практику в конце XIX в.

В материальной культуре прослеживаются тунгусские и амуро-сахалинские элементы.

Из домашних производств известны обработка дерева, бересты, шкур, выделывание ниток из крапивы, кузнечество. Орочские кузнецы (таучимди) с помощью простейших инструментов и приспособлений – наковальни (дэрэсу), молота (сазди халуа), кузнечных мехов (кугэ) умели выковывать из старых металлических предметов железные наконечники стрел и гарпунов, ножи, а из золота и серебра – украшения.

Средствами передвижения зимой служили лыжи и нарты. Лыжи были двух типов – широкие подволоки, подклеенные камусами (суикта) и голицы (кингилэ). Упряжное собаководство – амуро-сахалинского типа с попеременной упряжкой "елочкой", упряжь шейная. Ездили на прямокопыльной нарте с передней, а иногда и задней горизонтальными дугами, а с начала ХХ в. вошли в употребление восточно-сибирская нарта и попарная упряжка. Для перевозки грузов пользовались нартами бэчимэгдэ и ончоко.

На больших долбленых лодках амурского типа (ульмагда), малых долбленках (отонго), больших морских плоскодонках (тамтыэ) и морских долбленых лодках-оморочках (момми) передвигались по горным рекам с помощью шестов, а на глубоких местах – весел и паруса. Берестяные лодки (дяви) к приходу русских вышли из употребления.

Постоянные зимние поселения располагались вблизи от мест охотничьего промысла, на реках. Некоторые селения существовали десятки и даже сотни лет, но все были малочисленны, не превышая пяти-шести жилищ, отстоявших от других на 15-20 и более километров. Зимние жилища (тувэззэ) представляли собой срубные прямоугольные полуземлянки из плах. Двускатная крыша покрывалась еловой корой, прижатой сверху толстыми жердями. Изнутри вдоль стен делали дощатые нары для сна, в центре – очаг-костер, а над ним – дымовое отверстие. Место напротив двери, за очагом считалось почетным. Снаружи перед входом делали из коры небольшой коридор – "кладовую". Для утепления полуземлянку покрывали травой, зимой забрасывали снегом. В подобных зимниках нередко жили две-три семьи. Около зимника в амбарах (дзали) семья хранила юколу, домашнюю утварь, охотничье и рыболовное снаряжение, одежду; имелись навесы (пэулэ) на столбах для сушки юколы и проветривания одежды, а также срубы, в которых выращивали медвежат для медвежьего праздника. В конце XIX – начале ХХ в. появились срубные жилища русского типа, строили их русские.

Летнее жилище (кава) – наземное каркасное корьевое сооружение из жердей с вертикальными стенами, с двускатной крышей, покрытой еловой корой, с входом со стороны реки. Внутри него располагался двухъярусный помост из жердей для хозяйственных целей, вдоль стен – дощатые нары (дамои), спали на которых изголовьем к стене, а укрывались одеялом из собачьих шкур. На жердях, подвешенных внутри, сушили одежду, приготавливали юколу. Осенне-летнее жилище было двускатной постройкой (болоджё) из жердей с аналогичной летнему внутренней планировкой. Конический чум (анга), крытый еловой корой или берестой, служил временным жильем. Зимой на охоте промысловики группами жили в конических постройках из плах (вэнтэхэн). На месте промысла строили помосты-лабазы (дакка), где хранили снаряжение, запасы продовольствия, добычу. Во время перекочевок ставили ветровые заслоны и двускатные палатки (майка) с покрытием из рыбьей кожи.

Одежда и обувь – амурского типа: распашные халаты из ткани покроя кимоно, с правой полкой, надставленной из другого куска (левая пола скашивалась от шейного выреза к правой подмышке) и боковыми клиньями. Рукава длинные, суживаются к концам. Застежка на три пуговицы с правой стороны. Борта, шейный вырез, подол и полы орнаментированы. Халаты шили без подкладки (покто), на подкладке (каптима); зимний – на вате (хокто), на лисьем меху (сулякима тэггэ), из собачьих шкур мехом наружу (эруэ), женские – из рыбьих кож (умами, уккэди). Нагрудники (лэли) оформляли металлическими подвесками и другими украшениями. Комплект женской одежды дополняли ушные серьги (ика), ожерелья (монголи), носовые серьги (сандэха). Серебряные браслеты носили как женщины, так и мужчины. Для промысла шили куртки из ровдуги (качуи), из шкур кабарги, оленя (конгго), из двух шкур с голов лосей (мята), фартук из рыбьих кож (бэпи). Одежду подпоясывали поясами (уму): у мужчин на поясе висели ножи, кресало, трут, пороховница, у женщин – нож для кройки (гиресу), костяной игольник. Нижней одеждой служили короткие штаны (хооки) из ткани, рыбьей кожи, ровдуги, женские – с малым нагрудником (дыбба). Женские короткие ноговицы из ткани на вате, а мужские длинные из ткани, рыбьих кож (ойи), из лосиной шкуры (такима ойи) или из шкур собак (индахсама ойи), и ровдуги (носама амусю) поддерживались специальными поясками (тэлэ). Деталями праздничной мужской одежды служил фартук (бэпи) из ровдуги, женской – наплечные пелерины (сини), съемные круглые меховые воротники (монгоско). Наиболее состоятельные женщины имели шелковые шубы на меху.

Летом женщины носили берестяную шапку (ау) конической формы, зимой – ватную или меховую шапку, а со второй половины XIX в. – платки. Мужчины-охотники на матерчатую накидку в виде шлема надевали круглую шапочку (апу) из белого меха оленя. Шею закрывали шарфом из беличьих хвостов. Рукавицы (коокто) имели на ладони вырез, позволявший высвобождать руку, не снимая их. Обувь была, как и у других народов Амура – поршневидная и башмаковидная. Для ходьбы на лыжах надевали унта – поршни амурского покроя с загнутым и заостренным носком и короткими голенищами из рыбьей кожи, шкур морского зверя или ровдуги. У женских поршней из рыбьей кожи (пондоко) носок был тупой. Поршни из лосиной ровдуги имели шипы и предназначались для ходьбы по льду. Башмаковидные сапоги тунгусского покроя (торбаса) шили из камусов сохатых. Голенища у мужских сапог – выше колен, у женских – короткие. Верхний край оторачивали мехом, внутрь надевали меховые чулки.

Не принято было стричь волосы. Мужчины заплетали их в одну косу (чохчо), женщины – в две (патучи). Заплетенные косы обматывали красным шнуром, женщины вплетали в косы нитки бисера и бляхи из металла.

Традиционная пища – рыба. Из нее варили бульон (окто), суп, заправленный юколой, перцем или черемшой (улэты). Кусочки отварной рыбы смешивали с ягодами и заливали нерпичьим жиром или, размяв в руках, смешивали с мелконарезанными головными хрящами кеты или горбуши и приправляли черемшой. Особенно популярной была тала – мелко нарезанная сырая кета или горбуша, калуга, ленок, таймень. Из лососевых готовили юколу, снимая с каждой стороны 4-5 тонких слоев филе: вялили на солнце, реже коптили и ели сырой, вареной и жареной. Любили улаты – кусочки вареной юколы, приправленные перцем и черемшой. Красную икру сушили. Большим лакомством считались хрящи осетровых и носики лососевых. В конце XIX в. у русских научились коптить и солить рыбу.

Мясо ели сырым, отварным, жареным, мороженым, вяленым. Собачье мясо служило ритуальной пищей. Лакомством считались сердце, печень сохатого, медведя, а сырой костный мозг был лучшим угощением. Приготавливали студнеобразные блюда из разваренной мездры с лосиной шкуры, рыбьей кожи.

Важное значение имело собирательство: заготавливали голубику, клюкву, красную и черную смородину и др. ягоды, черемшу, клубни сараны. Из ягод черемухи пекли лепешки (ияа), десятки съедобных трав и корней потребляли с рыбными супами и мясной пищей, употребляли вареных двустворчатых моллюсков. Лакомством считались чумиза, фасоль, которые покупали у маньчжурских и китайских торговцев. В конце XIX в. у русских заимствовали крупы, овощи, картофель, научились квасить капусту, солить грибы, варить варенье и т.п. Из круп и муки варили жидкие каши, суп с клецками.

Утварь была в основном берестяная: ведра (куккэ), прямоугольные короба для хранения посуды, солонки (капту), ковши, туеса (кондже). Из дерева изготавливали блюда, чашки (моко), ложки (уня), половники для снятия пены (явка), столики для еды (дэрэ), металлическую посуду покупали. Пищу варили в больших котлах, а на промысле – в котелках (ико), чай кипятили в чайниках (тянки), рыбу и мясо жарили на сковородах (коворода), картофель или овощи варили в чугунках (тугунка).

Орочи делились на патрилинейные роды. Некоторые из родов исчезли к началу ХХ в. Между семьями отдельных родов, а иногда и с представителями других народов заключались дружеские экзогамные союзы (духа).

Основной формой социальной организации была территориально-соседская община, состоявшая из всех жителей селения, представителей разных народов. Существовали большие (хигады) и малые (нугги) семьи; каждая семья являлась самостоятельной экономической единицей. Как правило, все члены общины, состоящей из семей различной родовой принадлежности, были связаны родственными брачными отношениями. Одной из форм заключения брака был взаимный обмен сестрами. Вплоть до начала ХХ в. бытовал левират. Заботу о воспитании детей брали на себя не только родители, но и дядя по матери (авункулат). Распространены были неравные по возрасту браки, многоженство, сохранялись родовая и общинная взаимопомощь, межродовые суды, кровная месть.

Жизнь и поведение орочей в обществе и в природе регулировала система религиозных верований и запретов, в которой весь мир предстоял населенным добрыми и злыми духами (анимизм), у них просили удачи, принося жертвы. Существовал культ огня с рядом запретов. Нельзя было плевать в огонь, бросать в него что попало, прикуривать от него. Весьма почитались Тэму – хозяин (или хозяйка) водной стихии и касатка – священное животное, имеющее власть над морскими зверями и рыбами (промысловый культ). Известны были и другие духи – хозяин скал (каггаму), хозяин грома и погоды (агди эзэни). Космос представлялся состоящим из Верхнего, Среднего и Нижнего миров. Творец Верхнего мира (буа, буа эндури) – верховное божество, управляющее вселенной с помощью множества помощников. Творцом Среднего мира, людей и животных, считался культурный герой Хадау. Сотворив земной мир, он поссорился с женой и оба окаменели: Хадау превратился в почитаемую скалу на р. Кеппи, а его жена – в высокую гору на Сахалине. По народным представлениям земля – это огромная лосиха, имеющая восемь ног, хребет ее – цепь гор, шерсть – деревья, пух – трава и кустарники, паразиты в шерсти – звери, а вьющиеся вокруг нее насекомые – птицы.

Тигра почитали как священного зверя, его никогда не убивали, он – предок одного из родов (тотемизм). Дуэнтэ – "хозяин" медведей, также считался священным. Для медвежьего праздника, подобно другим амурским народам, орочи выращивали медвежат в специальных срубах, а во время праздника происходило ритуальное поедание мяса убитого медведя, устраивались различные состязания.

Посредниками между людьми и хозяевами Нижнего и Верхнего миров или между людьми и духами были шаманы, как мужчины, так и женщины, если им во сне являлся дух умершего шамана. Каждый шаман имел своего личного духа-покровителя и множество духов-помощников. Ритуальной одеждой и предметами культа служили бубен с колотушкой, пояс с погремушками, юбка (хосэ), а к спинке халата прикрепляли крылья орла или другой птицы. На шаманскую одежду наносили изображения духов-помощников (змей, червей, лягушек, ящериц, птиц, рыб), аналогичные фигуркам на бубнах, колотушках. Шаманы делились на добрых и злых: верили, что злой шаман (амба самани) поедает души зверей и людей. Во второй половине XIX в. орочи были крещены и формально приняли христианскую веру.

Фольклор сходен с фольклором других тунгусо-маньчжуров Приморья и Приамурья и отражает формирование народа во взаимодействии с различными родовыми группами нанайцев, ульчей, удэгейцев, древней тунгусо-маньчжурской цивилизацией (древние формы шаманизма, тотемические воззрения, предания о происхождении родов, фольклорные описания дворцов и их владетелей, массовых состязаний воинов, больших парусных лодок с десятками гребцов, конных повозок и др.).

Существуют мифы о тигре – помощнике верховного божества боа или старике эндури. Другим персонажем орочского пантеона является медведь, у которого много параллелей с ролью тигра. Хозяин медведей и хозяин тигров живут на лунной земле, где каждый имеет свою половину территории. На тигровой половине луны живут души людей и животных, а на медвежьей только души людей. Жены медведя и тигра вскармливают души умерших, чтобы они снова ожили в виде детей, и посылают их на Землю. Значительное место в мифологии занимают мифы о духах-хозяевах зверей, рек, моря, главным из которых является морская старуха (тэму).

К малым жанрам фольклора относятся формулы молитвенных обращений во время религиозных обрядов, шутки, анекдоты, прибаутки (хримба), загадки (ганга). Лирические песни-импровизации (дяри) всегда индивидуальны.

Музыка орочей лирическая, эпическая, игровая, звукоподражательная, инструментальная, обрядово-шаманская и ритуальная, связанная с медвежьим праздником. Музыкальные инструменты дудуманку – однострунный смычковый лютневый, пупан – тальниковая свистковая флейта, тэнкэрэ – тростниковый духовой язычковый, муэнэ – дуговой металлический варган, кункай – пластинчатый бамбуковый варган, конокто – бубенчик, каухаракта – колокольчик, ачиан – пластинчатые металлические подвески-погремушки, пэайа – круглые подвески-погремушки, лэли – набор разнообразных подвесок-погремушек на женском переднике.

В шаманской традиции главное место занимает ритуальное пение шамана (йaйa), которое сопровождается "магическим" звучанием бубна (унту) и набора конусных подвесок на специальном поясе (сиса). Содержание шаманских песнопений импровизируется.

Церемониальная музыка, звучавшая на медвежьем празднике, включала инструментальные наигрыши, исполняемые на ударном бревне (узазинки) в сопровождении скандированных напевов.

Информация из Полярной энциклопедии школьника
"Арктика - мой дом: Народы Севера Земли"