Публикуемая компиляция содержит подборку материалов из научных трудов этнографов-тунгусоведов и имеет целью привлечь внимание читателей к ряду вопросов, касающихся символики шаманского чума эвенков.
В статье «Материалы по шаманству сымских эвенков» М.Д.Симонов приводит описание «крещения» детей, которое совершалось шаманом на деревянном помосте (Известия Сибирского отделения Академии наук СССР, Серия общественных наук, №11, 1983). Предположение о связи помоста для «крещения» со структурами шаманского чума и представлениями о протекающей через мольбище невидимой реке подтверждается сведениями из диссертации И.Е.Максимовой:
«Снаружи к входу в шаманский чум вела сложная трехчастная конструкция тувур - тыгдылон - туктывун. Единственное упоминание о ней в литературе отличается лаконичностью: «Здесь наши шаманы детей крестили (Симонов, 1983, с.105). Хотя основные события праздника разворачивались в чуме, наиболее ответственным был момент прохождения по этим сооружениям.
«Т у в у р» - это семь обрубков бревна, симметрично расположенных у входа. Они символизируют болотные кочки – «я к к у», по которым надо было пройти, прежде чем попасть на островок шаманской земли. Оступившихся ждала болезнь или смерть в воде в течение следующего года.
«Т ы г д ы л о н» - настил из бревен, символизирующий мост через шаманскую реку. По сценарию праздника, чтобы попасть в «д ю к а н» (шаманский чум), то есть на остров, надо было сначала пересечь реку, в которой таились духи болезни и смерти «вала». Поэтому во всех без исключения случаях проходить в чум можно было лишь по тыгдылону и тувур.
«Т у к т ы в у н - сооружение, напоминающее стол на ножках, высота которых была около полутора-двух метров. С обеих сторон делались лестницы. Эта конструкция символизировала собой гору, на которую поднимались эвенки, идя в «страну дня», а также одновременно вершину предыдущего года и вступление в новый годовой цикл, то есть начало новой и конец старой жизни. По туктывуну проходили только один раз - в самом конце праздника «иконипко» (икэнипкэ)» (И.Е.Максимова, Тунгусский ойкос: по материалам сымско-кетской группы эвенков, диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, Томск, 1994).
В работах, посвященных изучению устройства шаманских чумов эвенков, кочевавших в бассейнах рек Нижняя и Подкаменная Тунгуска, И.М.Суслов, в частности, сообщает: «Шаманство происходит на воде, а не на земле, так как из земли во внутрь чума всегда могут проникнуть злые духи или даже сам харги (верховное злое божество) и помешать шаману. Перед началом камлания шаман заклинает окружающую природу и просит водяного царя Мууны залить место шаманства водою. Таким образом все предметы мольбища следует рассматривать стоящими на воде и в воде» (М.С.Баташев, Материалы Красноярского музея по культовым сооружениям эвенков, альманах «Енисейская провинция» № 2, 2006). «Две большие деревянные щуки с квадратными отверстиями посредине являются, пожалуй, самой главной охраной шаманского чума. Когда проникает в чум последний из присутствующих, щуки скрывают под водою всех туда прошедших, охраняя между прочим и принятые в себя нити душ Маин от возможного похищения (обрыва) их злыми духами» (И.М.Суслов, Шаманизм как тормоз социалистического развития, Антирелигиозник, 1932, № 17-18).
О присущей воде способности ограничивать активность злого духа харги и его помощников свидетельствуют также правила детской игры эвенков в «харги и озеро»: «Играющие очерчивают два круга один напротив другого - два озера. Затем, выбирают дьявола (харги). Последнего один из играющих отводит на средину между озер, валит на землю, кричит: дом! дом! дом! и убегает на озеро. После этого играющие перебегают с одного озера на другое. Дьявол бегает за ними и ловит. Пойманного дьявол валит на землю, делает вид, что высасывает из головы жертвы мозг и, положив руку на голову своей жертвы, говорит: «ymgyl» (высосал). Пойманный закрывает глаза и притворяется мертвым. После этого мертвый становится товарищем дьявола и помогает ему ловить остальных. Игра продолжается до тех пор, пока харги и его слуги не поймают последнего из игроков» (К.М.Рычков, Енисейские тунгусы, Землеведение, 1922, кн. 1-4).
Как в шаманстве, так и в детской игре харги предпочитал действовать на суше, а вода служила убежищем от злых духов. В эвенкийском фольклоре вода могла становиться непреодолимым рубежом для существ нижнего мира, охотившихся за людьми. Спасавшимся от погони эвенкам удавалось переправляться через реку, а чудовищ космическая река перерабатывала в полезную для людей продукцию:
Два парня охотились в тайге и встретили Чулугды. Тот начал гоняться за ними — хотел поймать их и съесть. Вот парни прибежали к реке. Хатала перебросил свой хвост на этот берег. Парни по хвосту перебежали через реку. Чулугды пошел по хвосту. Когда он был на середине, кончик хвоста увидел Дятел и начал его долбить. Хатала от боли дернул хвост, и Чулугды упал в воду. Тонет Чулугды и кричит: - Умираю! Пусть моя кровь будет красной каменной краской «дэвэксэ», а мой помет будет черной каменной краской «ендэги» (Человек сильнее всех. Сборник эвенкийских народных сказок, преданий, загадок, примет, наставлений. Записал на эвенкийском языке Николай Оёгир, пересказал на русском языке Виктор Ермаков. Красноярск, 1986).
Две сестры нашли люльку с ребенком, принесли домой. Увидев, что, оставшись один, младенец превращается в Манги, сестры убегают; Манги гонится за ними. Старуха Ачэкай протянула для них через реку ноги как мост; когда Манги дошел до середины реки, Ачэкай убрала ноги. Манги упал в воду, стал тонуть и кричит: - Из моих рук сделайте поварешки, из моей головы ведро, из крови краску, из позвоночника челнок. И утонул (Эвенкийские сказки. Собраны и обработаны М.Пинегиной, Г.Коненковым и другими, Чита, 1952).
Медведь начал переходить реку, чтобы съесть девушку. Побрел медведь, опускаясь в воду - по пятки, по бедра, по живот, по подмышки, по плечи, по горло, по макушку головы, пока не исчез совсем. Тогда он заговорил: - Пятки пусть сделаются брусками; голени пусть будут точилами; спина пусть будет мялкой; череп пусть будет камнем для растирания красок; лопатки пусть будут камнем для красок; кровь пусть будет красной краской, кал пусть будет черной краской (Г.М.Василевич, Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору, Л., 1936).
Похожие представления отражает изображение Мамонта и Змея, создающих реку Подкаменную Тунгуску и ее притоки, чтобы избавить мир от Чулугды. Эвенк Василий Шеремикталь сделал рисунок по просьбе этнографа Аркадия Анисимова, рассказав, что когда появилась на средней земле женщина Чулугды и принялась истреблять все сущее на земле, мамонт Сэли и змей Дябдар вступили в единоборство с Чулугды. Та погналась за ними. Сэли и Дябдар уходя стали создавать препятствия на пути Чулугды: Сэли рыл бивнями землю и бросал в Чулугды целые горы; Дябдар, уходя вслед за мамонтом, бороздил своим телом дорогу для рек и ручьев. От этого произошли на земле горы и реки. Преследуя друг друга, мифические существа уходили все дальше в нижний мир, пока не достигли края нижней земли. Туда, в пропасть, столкнули Сэли и Дябдар чудовище Чулугды. Но и сами выбраться обратно на среднюю землю уже не смогли.
Следует отметить, однако, что защитными свойствами обладала не всякая вода, а, например, вода, охраняемая духами-помощниками шамана или очищенная «железом» из священной кузнецы, где сымские эвенки изготавливали металлические предметы культа.
Copyright © Льыоравэтльан Все права защищены.
